Даже не знаю, как описать произошедшее со мной сегодня, но зафиксировать событие хочется. Была на семинаре Олеси по целительскому массажу. Я в таком кайфе пожила предыдущий месяц, что мыслей о глубоком самокопании даже и не было, так, перышки почистить, пообщаться. Перед началом Олеся рекомендует сделать запрос на семинар. Его можно озвучивать, можно проговорить только себе. Я вспомнила, что с приходом жары, чувствую себя беззащитной в легкой одежде, в постоянном треморе, стоит только накинуть шаль, ощущения приходят в норму. Это осознание моей новейшей гимнастической жизни, раньше такой дискомфорт не замечала. Ну вот, думаю, есть запрос на семинар.
В начальном круге знакомства почти все проговорили свои запросы, и 90% от озвученного мне откликалось. Где-то мне было тревожно, на другие слова прослезилась, а к концу круга рассмеялась над своей же наивностью: все тебе стало просто и понятно, и проблем нет-)) вот же, получай задачи к проработке!!! Жить ей стало свободно, сейчас насыпем!!
Все-таки основным запросом я озвучила - снять защиту, тяжесть с лица, шеи и груди. Открыть себя. Как и в прошлый раз мы делали мягкие техники, с глубоким погружением в транс. Я не спала, но как во сне стали приходить образы и ощущения.
Картина первая. Черно-белое кино: осень, грязь, разбитая колея, лужи. Недалеко война. Машина- полуторка. Двое мужчин в ватниках и ушанках, курят что-то обсуждают. Тоска.
Взволнованно дышу, задыхаюсь, колотит дрожью. Ощущение беды. Долго прихожу в себя после практики.
Картина вторая. Тревожно. Первая мировая или еще раньше. Вокзал. Войска отправляются на фронт. Холодно, дождь. Я провожаю сына, он только закончил училище, еще мальчик. А уже на войну. Нельзя детей на войну, никого нельзя!! Меня трясет, стараюсь не показывать как я боюсь. Ноги не держат.
набухаю слезами, но плакать не могу.
Перерыв, потом новая практика. Свою часть делаю хорошо, внимательно. Когда начинают работать с моим телом - предупреждаю, что скорее всего буду плакать. Предыдущие картины настолько меня поразили, что не могу отдаться новым ощущениям. В голове калейдоскоп из увиденных картинок. Война это очень страшно. И тут я вспоминаю, что у девушки, которая со мной работает, брат погиб в военных действиях. И это меня выносит по-полной. Тихо и беззвучно текут горькие слезы. Я женщина, у которой погибли муж и сын. Может быть на войне, может быть в катастрофе, не знаю как, но у меня огромное горе. Я переживаю это горе, эту беду. Вселенская скорбь. Я рыдаю и рыдаю, не могу остановиться. очень хочу выть в голос, а голоса нет. Тихонько поскуливаю.
В то же время какая-то часть сознания спокойна, она наблюдает, думает. Вспомнилось, что в юном возрасте у меня была фантазия, что мой парень погиб на войне. Это были очень реальные ощущения. Ходила грустная. кому-то я даже сказала, что был парень, не вернулся из армии. Верила в это.
Потом вспомнилась катастрофичность моего мышления относительно близких - очень переживаю, когда летают на самолетах или просто не берут трубку со второго раза. Сама летать не боюсь, а когда родные путешествуют, все время ожидаю, что включу телевизор, а там новость про самолет. Ругаю, убеждаю себя. Но эта боязнь пока сильнее.
Я вздрагиваю от поздних и ночных звонков. Это из детства: папа работал на горном комбинате и его всегда вызывали на несчастные случаи. ночной звонок означал чью-то смерть или увечье. Чье-то горе.
Закрыла голову платком, обессиленно села на пол и продолжают рыдать. Много прошло через меня непроплаканного горя. В голове стучит набатом: горе!! У меня горе!! Я одна... хотела затянуть "на кого ты меня покинул" и осеклась. Мой наблюдатель подсказывает, что я не умею горевать, я не знаю, как это делается. Я не знаю ни правильных ни неправильных слов. А так завыть хочется. Плакальщицы - была очень нужная профессия. За их воем свое горе тоже выплакивалось. Говоря современным языком: своевременно эмоции проживались.
Долго сидела, накрывшись платком и раскачиваясь, пока не отпустило. Да и сейчас есть ощущение, что не все выплакано, немного лишь полегчало. И тяжесть в лице стала меньше. Вспомнились истории двух пробабушек. Может быть это их горе было?
