По поводу неконтролируемого аппетита сделала расстановку. Была уверена, что вылезет мое нежелание быть привлекательной. Типа, скрываю себя под слоем жира, чтобы мужики не лезли. А там такое вылезло...
Вернулись в мое детство в процессе и я почувствовала ЗАБОТУ. Обо мне заботились. Не любовь, а именно желание сделать мое существование комфортным. Забота. И бабушка, через какое-то время стало понятно, что бабушка та же самая, что и в глубокой расстановке у Маши.
Я не думала, что она, именно она оказала такое влияние на мою жизнь. В обеих расстановках она предстала таким жестким, несгибаемым солдатом. Но внешне это был идеал ведической женщины))) Ласковая, работящая. Еще и зарабатывала хорошо, всю жизнь в торговле. В семье отца был её культ. Сказать что-то против, да нет, даже подумать что-то против никому бы и в голову не пришло. И вот в расстановке она как-бы даже истерит и плюется злобой. Прицельно в мою сторону. И говорит, что презирает меня. Не, ну я догадывалась, конечно. Но все же списывала на то, что это я такая ненормальная. До конца не верила.
Если коротко, как я поняла. В детстве я росла вместе с двоюродными братьями и сестрой ,примерно одного со мной возраста (они были внуки, а я снохина дочка, это мне мама рассказывала). И не могла понять, почему им доставалось любви и ласки больше. Не то что больше, а практически всё. Меня воспринимали как ошибку. И почему-то я хотела именно вкусненького. Взять что-то без разрешения не могла. А вкусненькое всегда дожидалось моих сестер и братьев. И еда в моем сознании приобрела какой-то магический ореол. И вот когда я выросла, то стала себя любить посредством еды.
Еще один эпизод знаковый в расстановке всплыл. В день смерти той бабушки я не поехала к ней в деревню, к гробу. Был праздник наурыз, я успела съездить за город и весело "отметить" это дело. К похоронам успела. Но история мне эта долго спать спокойно не давала. Виноватой себя чувствовала, и почему-то с каким-то сатанинским уклоном. Ну, человек в гробу лежит, родня все же. А я совершаю "акт мести за унижения". В моем сознании это так было.
Та бабушка перед смертью говорить не могла и мне руки целовала, когда я пришла к ней один раз. Умерла быстро. Через год после смерти деда. Весь год плакала по нему, потом инсульт и всё.
Меня потрясывает всю жизнь от того, что в семье отца она статус святой имеет.
В конце расстановки, когда уже замы сдаваться начали я вдруг вспомнила, попросила остановиться. Попросила прощения за её похороны. Она тоже вдруг перестала плеваться. И тоже прощения попросила. А у меня жажда мщения вскрылась. Старательно укатанная в асфальт. Вылезла и хохочет. А я ничего, я наблюдаю.
